Говорит «Импровизация» на ТНТ: Дмитрий Позов о российских комиках и приколах в школе

Наш последний гость из шоу «Импровизация» рассказал нам все-все про себя.

Актеры шоу «Импровизация» на ТНТ — Антон Шастун, Сергей Матвиенко и Арсений Попов — уже честно рассказали нам много интересного о себе и друг о друге. Сегодня у нас последний участник шоу — Дмитрий Позов.

Вы узнаете, что хочет сделать Дмитрий с Сергеем Матвиенко в сказке про него, чем он страшно интересуется и почему не смеется с Данилы Поперечного. А еще вы поймете, почему Сергей Матвиенко был прав (его вы увидите тоже).

Интро: разбираемся с родным городом и прозвищем Дмитрия.

— Родной город — это трудный вопрос, потому что я родился в Курске, вырос в Старом Осколе в Белгородской области, осознанную жизнь прожил в Воронеже, а теперь живу в Москве.

Какое у меня прозвище? Слушайте, оно всегда вертелось вокруг моей фамилии и моей национальности: я был то Греком, то Позом, то Позидисом. Вот сейчас Поз — соответственно, выбрали самое короткое, три буквы. Удобно. Хотя, я не понимаю, почему нельзя говорить Дима — на одну букву больше. Поз меня до сих пор называют.

Юмор родом из детства?

— Да все из детства, наверное. Я точно помню, что когда-то в школе я сказал какую-нибудь глупость, — я не помню, какую, но я уверен, что это была какая-то глупость — и засмеялись мои одноклассники. И я испытал какое-то прикольное ощущение, что, типа, я всех рассмешил.

Я хорошо учился в школе, но при этом я все равно помню, что очень часто были и двойки за поведение, и проблемы с этим. Потому что, если в моей голове возникала, как мне казалось, какая-то смешная шутка, прикол, то я его неминуемо озвучивал. Потом получал за это.

Я точно помню день, когда я принес 5 пятерок и двойку за поведение на английском языке. Это, скорее всего, столько приколов я сказал, что в итоге мне поставили два за поведение. Мне это почему-то нравилось: я не мог остановиться, я не мог эту шутку унести домой или еще куда-то. Если я понимал, что вот сейчас надо что-то ляпнуть и что-то сделать, то я это делал.

Я, конечно, тогда не думал, что этим можно заниматься. Я тогда хотел стать сначала ниндзей, потом футболистом. А когда понял, что не получается...

Ваши родственники любят пошутить?

— У меня как-то нет такого, что у меня очень серьезная семья. Никто, естественно, не занимался юмором на каком-то профессиональном уровне, но я точно помню, что у меня дед превращал все посиделки в клоунаду. Он, будучи уже даже старым человеком, мог, помимо анекдотов / историй / шуток / приколов, нарядиться как-нибудь забавно, бандану на себя нацепить, гитару, хотя он не мог на ней играть. Лишь бы внуки с него хихикали.

Кто или что сейчас может рассмешить вас до слез?

— Меня рассмешить, конечно же, труднее, чем обычного человека, потому что я этим занимаюсь. Но это когда мы говорим про какие-то абсолютно адекватные юмористические передачи или события. Да, меня какая-то передача рассмешить так не может, как обычного человека, потому что я даже шутку могу наперед очень часто предсказать. Я вижу, как развивается ситуация в передаче, и я знаю, чем она закончится.

Лишаясь этого всего, мы приобретаем что-то другое — нас может рассмешить огромное количество вещей, которые не рассмешат обычного человека.

Топ-3 в юморе

— Есть Луи Си Кей, понятное дело, известный американский стенд-ап комик. В целом, все, что он делает, мне смешно. Кроме того, что он раздевается перед женщинами когда они того не жалеют — это не очень смешно.

Из российских — ну, Руслан Белый. В целом, мне смотреть его всегда интересно. Не могу сказать, что я всегда смеюсь, но, как минимум, это интересно. Даже как персонаж он интересен.

Ургант, но его трудно назвать комиком. Мне его юмор понятен, я смеюсь с этого юмора, и очень часто он находит что-то, что меня может рассмешить. Но называть его комиком, наверное, не очень правильно.

Чтобы я принципиально следит за творчеством каких-то отдельных людей — конечно же, такого нет. И ты можешь смотреть на какого-то комика и понимать, что ну да, он все делает правильно, с этого смеются, в общем-то все правильно, но я вообще не ржу.

Вот если сейчас, не вдаваясь в подробности, кто комик, а кто не комик — я Данилу Поперечного не считаю комиком. Общественность считает. Мне это не смешно даже на том уровне, что я не понимаю, где там в принципе может быть смешно. Бывает, я вижу, как построена шутка, но она мне не смешна, а там я даже шутку не вижу. То есть, он просто рассуждает, иногда с матерком, иногда для четырнадцатилетних, на какие-то псевдоострые темы. Они острые, но рассуждает он о них не остро, он рассуждает так, как я бы рассуждал о них в кухне. Вот я сижу с друзьями и могу матом обсуждать все последние события — это не смешно, мы просто это обсуждаем, как-то негодуем, ну и не более того. Мне это не смешно.

Мне не стремно вообще признаваться, а что такого? Я уверен, дофига людям мой юмор не смешной — ну и окей. Главное, не обижаться. Они же там в интернете все дерзкие, но обидчивые. Они такие, прикольные: типа, кого-то пообсирать — тема, а как их: «О, блин, обидно...».

Как вы поняли, что ваш путь — это юмор?

— Я в какой-то момент пытался совмещать юмор и свою профессию, которой я учился в институте, потому что юмор в России — это опасная такая дорожка. Я не могу никому ее порекомендовать, потому что очень легко ничего не добиться в этом деле. А если ты ничего не добиваешься в юморе с точки зрения телевизора и сейчас, возможно, интернета, то ты, в общем-то, голодный. Невозможно заниматься юмором в Воронеже, в Волгограде, в Новосибирске, и так далее, и быть не голодным. Только если ты параллельно работаешь ведущим мероприятий — все, это единственный путь, который может юмориста спасти.

Возможно, еще какие-то подработки, типа, дистанционно писать шутки, но, по большому счету, делать на это ставки очень рискованно. Я до поры до времени пытался усидеть на двух стульях, как и любой нормальный человек: я понимал, что хочу и мечтаю развиваться в эту сторону, но если вдруг что не получится — ну, буду лечить людей, окей.

Я весь институт старался об этом помнить и, соответственно, нормально учился, чтобы не было такого, что я после института тупой. В ординатуре я об этом помнил, в аспирантуре, а в какой-то момент стало понятно, что все, дальше так не получится: либо надо сделать упор сюда, либо туда. Все, и в какой-то момент принял для себя очень непростое решение — что я готов рискнуть.

В этот момент стало понятно, что либо мне надо здесь чего-то добиться — дойти до телевизора, до концертов, и так далее —  либо, ну, все беда, я буду ведущим мероприятий и в лучшем случае смогу построить какой-то event-бизнес. Какой event-бизнес можно в Воронеже построить? Довольно средний.

Я попробовал рискнуть — и все. Получилось. Как получилось, и стоит ли так рисковать — никого не учу, никому не советую.

Есть ли какая-то разница между мужчиной и женщиной в юморе?

— Абсолютно точно да. Сейчас, что бы ты ни сказал, где бы ты ни сказал, все воспринимается как какой-нибудь сексизм и прочая лабуда. Я абсолютно с уважением к женщинам, я просто считаю, что есть какие-то вещи, которые разные для мужчин и для женщин.

Юмор одна из таких вещей. Женщине в юморе труднее. Потому что зачастую, когда мужчина говорит глупость, все понимают, что он ее говорит специально, что он так не думает, это он просто балуется. А когда женщина говорит какую-то глупость, очень многие начинают думать, что она так и мыслит. 

Нас же примерно поровну, а точнее, вас даже больше, соответственно, статистически, если бы юмором было одинаково легко заниматься мужчинам и женщинам, много бы женщин занималось юмором. Команд КВН мало, стэнд-ап комиков мало. Сейчас вот запускается скоро на ТНТ женский стендап, и трудно найти туда людей — их не так много, как мужчин.

Плюс, женщинам это, наверное, меньше нравится. Плюс, женщине труднее переступить через себя и сказать себе: «Да, я смешная». Женщина, ну, конечно, хочет быть привлекательной.

На что в первую очередь обращаете внимание, видя женщину?

— Взрослый человек желает сказать «на интеллект». Все это, конечно, чухня — никто сейчас не обращает внимание на интеллект. Эпоха соцсетей, визуальное восприятие мира.

Я, если визуально — да на лицо, как и любой человек. Это не вопрос красоты, сексуальности, и так далее. Я вижу человека и, в первую очередь, я воспринимаю его вот так.

А женщина на что обращает внимание, когда видит вас?

— Понятия не имею. Именно когда видит — вообще, я даже понятия не имею.

Смешливые и озорные девушки или спокойные и рассудительные?

— Начнем с того, что моя работа настолько не по правилам, что обычной женщине, наверное, было бы тяжеловато: меня очень часто нет, я уезжаю на гастроли, я пропадаю на съемках, я могу работать днем, ночью, в субботу, в воскресенье. А выходным, наоборот, могу быть в понедельник. Я могу после съемок приходить в себя несколько дней, после гастролей я несколько дней в быту просто как кретин, потому что, мне кажется, что я в отеле до сих пор, что не обязательно за собой убирать постель, и так далее. Все это — не очень обычная жизнь в широком понимании.

И, наверное, большинство женщин, который видели свою жизни более стандартно — утром ушел, вечером пришел, вместе провели вечер, отвели ребенка в сад — если она по таким правилам, то ну все, мне конец абсолютно точно. Она бы меня запилила так, что я бы уже не знаю, куда делся. А так, чего — пусть ржет, хихикает.

Часто ли за кадром вы смешнее, чем в кадре?

— За кадром смешно обычно то, что веселит именно нас, какие-то внутренние истории. Что-то, что идет поперек съемочному процессу, телевидению, и так далее. Это очень нам смешно, но я почти уверен, что большинство из этого обычному зрителю-то не будет особо весело. Хотя бы потому что это непонятно.

Конечно, бывают какие-то неудачные моменты, дубли, которые повеселили бы всех. Может быть, когда-нибудь мы их выпустим. Я знаю, что это довольно распространенная практика на Западе, когда, особенно, была эпоха DVD, выходили целые подборки каких-то неудачных моментов. Может, выпустим.

Какое бы вы придумали испытание для Павла Воли за свои страдания в «мышеловках» и «электрошоках»?

— Да мне кажется, он себе сам уже придумал испытание — он ведет все, что можно вести на ТНТ. Он с одной передачи перебегает на другую. Если бы вы хоть раз видели его в этом бесконечном процессе — он же старается как-то компактно все это уложить в график, чтобы сегодня у него Баттл, завтра у него «Импровизация», потом «Песни», потом Баттл, потом «Импровизация», потом «Песни», потом Камеди, а потом он поехал на другие дела или к семье, и так далее. Вот если его увидеть в этом процессе по утрам, например, в каком он уставшем состоянии пребывает на съемке, то станет понятно, что ему не надо придумывать испытаний.

Но ему хватает, конечно, невероятного профессионализма по щелчку пальцев включаться, как только включается камера, свет, и начинается съемка. В телекартине вы никогда не увидите, что он устал или ему тяжело. Но мы понимаем: вот у нас есть передача она, и мы тоже очень сильно устаем, и трудно себя представить в таком режиме, когда столько только телепередач, не считая концертов, реклам, мероприятий.

А ему не 25, я думаю, это не секрет. Паш, прости.

Чем еще вы болеете, кроме юмора? Какие у вас хобби?

— Футболом я болею, это я сейчас понимаю. Я сначала отнекивался, когда мне говорили, что я очень увлечен футболом, а сейчас я понимаю, что, пожалуй, да. Я прямо и смотрю, в него играю по мере сил, играю в него на приставке — мне пацаны подарили портативную приставку, я во всех самолетах, гостиницах, паузах, когда нечего делать. Я не знаю, у меня там 3000-й год начался, наверное. Я прям люблю.

Кто и как из вашей четверки («Импровизация») может рассмешить вас сильнее всех?

— Ну Арсений, конечно же. Потому что его голова работает не как голова нормального человека. Я в это вкладываю совершенно позитивный посыл.

Он это делает максимально неожиданно: он может вспомнить или сказать, или вообще в другую сторону куда-то посмотреть, и что-то такое возникает, что ты вот вообще не ждал. А это и есть, по сути, основа юмора — все эти парадоксы, когда для любого из нас ломается привычное течение вещей, и вот тогда нам становится смешно.

Арсений это может сделать лучше всех. Не каждую секунду, конечно, своей жизни, возможно ценой какого-нибудь... Может, он с ума сойдет раньше всех из-за этого. Мы не знаем. Но это не секрет, вот именно нас он, конечно, сильнее всех веселит.

Представьте...

Вы сказочник, а прототип героя — Сергей Матвиенко. Что бы это была за сказка?

— Его убивают в начале, и потом какая-нибудь его родственница пытается его оживить всю сказку. Я таким образом минимизировал участие Сергея в сказке. Как «Спящая красавица» — даже название, казалось бы, про спящую красавицу, но ведь она ничего там не делает. Она, в общем-то, лежит в гробу. Не то, чтобы я желаю Сергею того же, но в конце-то он оживет безусловно, потому что моя сказка со счастливым концом. Он оживет и выйдет в прямой эфир.

Ну, я сейчас на ходу сочиняю: у меня в голове возник принц, потом я подумал, ну какой принц, как может принц спасать Сергея. Я хотел сказать принцесса, но это вообще как-то тупо, и я сказал родственница. Ну, потому что кто-то, для кого дорог Сергей. А как, кого я назову? Нас? Нет (смеется).

Ну пусть будет принцесса, хорошо. Какая-нибудь очень... вот сексуальная — это даже мало. Сверхсексуальная... Ну, чтоб прям под стать Сергею. Потому что если недостаточно сексуальная принцесса его поцелует, он же не проснется.

Вы — король 18 века. Какое у вас прозвище?

— Так себя трудно представлять царем, потому что я так не люблю управлять людьми. Вот вообще, во мне нет руководителя ни капли. Я учить люблю, а управлять...

Вот давайте представим: есть государство, и есть король, который вообще не хочет никем управлять. Он что-то там делает во дворце, никто не знает, что он там делает во дворце. Ну, наверное Невидимка. Типа, король Невидимка. Типа, когда умер, еще три года никто не знал, что новый король. Вот такой.

Хороший секс или хорошая импровизация?

— Да секс, конечно, импровизацию можно и в другой момент поимпровизировать. А хороший секс — сколько его там осталось, лет 17-20? А импровизировать можно до смерти.

Ургант или Мартиросян?

— Ургант. Ну, за последние годы точно. Вообще, Мартиросян — это один из тех юмористических кумиров детства. Когда он еще играл в КВН, я только-только начал эти увлекаться — для меня это был вообще суперориентир юмористический. И даже когда начинался Comedy Club — мне не все нравилось, что они делают, я все-таки за чистый, добрый юмор — мне казалось, что он один из тех, кто умудряется каким-то чудом сохранять эту грань, не падая совсем уж вот в этот юмор.

Но последнее время он особо ничего не делает, как юморист, а Урганта очень много, и он постоянно что-то делает. На данный момент, трудно, в принципе, Мартиросяна как комика оценивать, он много лет просто голос Comedy Club. Поэтому Ургант.

Гудков или Слепаков?

— Конечно же Слепаков.

Слепаков или Ургант?

— Ну, наверное, кстати, Слепаков. Мне не нравится музыкальный юмор как жанр, но мне очень нравится та сатира и та мысль, которые присутствуют у Семена в его юмористическом творчестве. Это довольно глубоко и очень интеллектуально, поэтому да, Семен.

На что все же присесть девушке в наше время: на иглу мужского одобрения или на мужское лицо?

— Мне забавно все это, потому что безусловно не очень хорошая реклама сработала, и вот — даже мы сейчас это обсуждаем. Хотя, казалось бы, если бы вот все пустить мимо ушей, то не было бы ничего абсолютно. Но так работает интернет. Пусть будет мужское одобрение. Как никак, представлять это приятнее. Точнее, не так: представлять это не мерзко, поэтому пусть будет мужское одобрение.

Фильм, который вас реально рассмешил?

— «Ночные игры». Очень неожиданно: я вот шел просто так, типа, все идут, выходной, делать нечего в Ессентуках — делать нечего в Ессентуках всегда — и я подумал, ну, пойдемте все вместе. Особо ничего не шло, какая-то комедия — давайте посмотрим. И что-то мы прям очень сильно рассмешили, может быть, потому что все вместе, и сработал этот эффект. Но по-моему это смешной фильм. Там есть прям несколько шуток безумно смешных.

Чего вы боитесь?

— Стать неактуальным. В какой-то момент я боюсь проснуться и понять, что я на канале «Россия 1». Мысленно, я имею в виду, не физически. А может, и физически. Мне звонят и говорят: «Приходи в «Аншлаг», и я такой: «Окей». Вот это конец всему.

Очень многие певцы, юмористы, актеры, они же все когда-то были модными, актуальными, современными, и так далее, и вдруг что-то у многих пошло не так. Вот я этого боюсь.

Корпоратив, который вы бы не согласились вести и за миллион долларов?

— Я человек, который надеется — надеется, не обязательно так и есть, надеется — что он принципиальный. Для него честь — дороже денег. Но я надеюсь а это, потому что в моей жизни не было такого выбора пока: очень-очень много денег и что-то, что противоречит моим взглядам. Бывало такое, что я мог сомневаться, но ничего страшного.

Поэтому я сейчас пытаюсь сказать, что, возможно, есть такой корпоратив, который я бы ни за какие деньги не правое. Но тут же я думаю: а как по отношению к корпоративную может произойти что-то... Что это должен быть за корпоратив? Я просто не могу придумать.

Продолжите фразу: в любой непонятной ситуации...

— Верь, что все разрулится. Не очень умная мысль, конечно, в книгу не запишешь. Хотя, сейчас такие книги бывают. Можно и записать.

• Автор: Марина Тихомирова